Развитие современного искусства Якутии связано с воздействием двух источников, двух традиций. Одним из этих источников стала область национальной традиционной культуры, другим — мировая культура XX века.

Интерес к собственным национальным истокам, истории, культуре привел к чрезвычайно разнообразным попыткам возрождения и изучения национальной традиции на всех уровнях. При этом поиски связи с традиционной культурой постепенно перемещаются с уровня внешнего формального сходства на уровень сущностных, внутренних, связанных с психологией этноса, его древними традициями и укладом жизни.

Поиски корней, обращение к художественной современной мировой культуре, попытка осмыслить жизнеспособность традиции в ее взаимосвязи с современным художественным мышлением четко прослеживаются в творчестве Михаила Старостина, активно работающего в живописи и графике, в плакате и книжной иллюстрации.

Первая персональная выставка Старостина состоялась в Якутске в 1992 г., открыв любителям и ценителям искусства художника с самобытным творческим мышлением, ярко выраженной индивидуальностью. С тех пор М.Старостин — экспонент многих престижных выставок, его произведения находятся в музейных собраниях, в частных коллекциях в США, в Канаде, на Аляске, в Москве, Якутске.

М.Старостин — художник, в чьем творчестве явственно присутствует взаимодействие традиционного и современного. В искусстве он тяготеет к художественной системе, где пластика, поэтика превалируют над прочими элементами, где важна и притягательна передача эмоциональной духовной атмосферы, рождающая сложные ассоциации, метафоры.

С работами Старостина в якутское искусство отчетливо и программно вошло экспрессивное начало. Линия, начатая в мощных трагических рисунках Ю.Вотякова, приобретает у Старостина иную интонацию, более импульсивную, чувственную, менее драматическую. Он создал определенный тип экспрессионистического мироощущения — это ощущение причастности к всеобщей игре природных сил, самопроявлению созидательных жизненных начал. Художник в своих произведениях свободен от повествовательности сюжета, чужд описательности¸ часто отказывается от темы. Его больше интересует сплав прошлого и настоящего, вечное вневременное состояние. В своем творчестве Старостин снова и снова возвращается к теме пути и кочевников, добра и зла, встреч и расставаний. В его произведениях существует некий избранный круг героев и персонажей, предметов (шаман, путники, рыбак, бык, лошадь, женщина с чайником, птица, гнездо), которые образуют своеобразные родовые знаки, где человек понимается не столько как социальное, а родовое, духовное, органически почвенное. За короткое время Старостин выработал свой почерк, отличающийся обобщенностью решения, ясной тенденцией к упрощенным сконденсированным формам выразительности — отсутствием светотени, выраженного объема, второстепенных предметов и деталей.

Художник творит собственный мир. Иногда это ностальгия по другому времени и пространству, свободному от цивилизации, иногда видения — полуреальные, предельно простые или усложненные…

Из глубины ночи возникают, словно выхваченные из мрака, люди, животные — картины «Бык у изгороди» (1995), «Две луны», «Ночной привал», «Ночь на пастбище» (1996); что-то тревожно-таинственное и прекрасное привносит лунный серп на небе. В полотне «Пастух» (1993) всадник появляется из ярко-зеленого летнего цветения, как ангел-хранитель. Путь к озеру для «Рыбака с желтого озера» (1993) есть путь к солнцу, теплу, красоте…

В монохромной гамме темных тонов выдержан колорит «ночных» композиций, в ярких, активных насыщенных тонах «купаются» персонажи картин «Путники», «Кочевники» (1993), «Проводы» (1996). Плавкий текучий колорит отличает полотно «Шаман» (1996). Весь образный строй картин, широкое письмо, пастозность направлены на снятие обыденного, повседневного и перевод изображения на уровень высокого, духовного.

В живописи Старостина четко прослеживается вторая линия – социальная трагедия как импульс для творчества. Его живописные произведения, созданные в 1989—1993 гг., выражают мироощущение, раздумье человека о времени и жизни. Растерянные «Путники, застигнутые ветром» (1989); простодушные старики, бездумно несущие хворост к горящему костру («Святая простота», 1990); «Слепые» (1991), проходящие в незрячем устремлении вперед сквозь холст — в никуда, — все они отражают драматическое состояние общества, его саморазрушение. Герои картины «Ожидание» (1992) погружены в атмосферу скрытой опасности и безумной надежды на чудо. Многозначно эмоциональное звучание полотна, завораживает сложно разработанный колорит с золотистыми ликами путников, несущих шамана, профактуренность холста, рождая веру и надежду.

В основе картины «Битва» лежит якутская сказка «Почему зима длиннее, а лето короче», сказка о быке и лошади, поспоривших и изувечивших друг друга. Для художника тема «Битвы» становится метафорой нашего времени тотального подавления личности, братоубийственных войн, политических раздоров, неспокойной жизни. В центре картины — столкновение толпы несчастных, ослепленных, униженных людей. Пространство неба пронзают безжалостные вертикали копий, диагонали падающих коновязей, летящие камни. На первом плане среди разъяренной толпы художник изображает странника с горящей свечой — многозначный символ, который можно трактовать и как вечную людскую надежду, и как хрупкость человеческой жизни… Завораживает живописная фактура, особая светоносность красок, отсвечивающая мерцанием теплых тонов со всплесками синего цвета.

Для якутской графики 1980—1990 гг. — годы перепутья, каких-то новых поворотов, когда идет смена школы одиночками. Графика Старостина — явление увлекательное и многозначное. Она одаривает зрителя художественным наслаждением и помогает объяснить особенности творческой личности художника, его стиль.

Первые шаги в искусстве выставки связаны с областью плаката. В 1989 г. Старостин участвовал в Международной выставке плаката, проходившей в Москве—Гаване. Диплом защитил по театральным плакатам к постановкам Якутского драматического театра — «Голубой желанный берег мой», «Споткнувшийся», «Кудангса Великий», «О плохом человеке Хаппарове и других». Их отличает образное выражение идеи спектакля, неожиданность сюжетного решения.

В графике М.Старостин много экспериментирует, чтобы попробовать себя, испытать иные средства выразительности, иные системы, иные техники.

Студенческие работы «Портрет матери» (1989), «Птенчик» (1989) и др. выполнены в традициях реализма и окрашены пронзительно щемящим чувством. Тушевые композиции «Похороны», «Четверо» (1990) лежат в русле концептуальных построений. Рисунок в «Похоронах» предельно лаконичен: по пустынному зимнему полю вдали бредут в одном направлении усталые люди. Их фигуры — черные пятна — определяют значимые ритмические ориентиры, составляют каркас композиции и создают острый зримый образ бренности людской жизни.

1991—1993 гг. — это время активных поисков, проб и обретений художника. Старостин придумывает авторскую смешанную технику, в его графике появляется цветность. Композиции «Всадник на закате дня», «Завоеватели» созданы в русле абстрактного экспрессионизма. В них основная выразительная нагрузка возложена на энергетику насыщенных разноцветных пятен, их загадочное сплетение, «шум» фактуры, которые рождают необычные ощущения, пробуждают глубинные тайные движения души. Абстракции «Бронзовый век», «Ночь» (1991) отличаются лаконизмом форм и цвета. Прихотливая одинокая линия на краю листа («Ночь»), тонально-фактурная разработанность крупных пятен цвета («Бронзовый век») создают спиритуальные эмблемы времени. Элементы фигуративности присутствуют в цикле «Фигуры» (1993), в монотипиях «Осень в Мархе» (1991), но главное в них — гармония цвета, динамичность ритма, которые образуют свою личную витальную среду.

В эти годы Старостин в своих художественных исканиях обратился к возможностям синтеза современного западного художественного языка с архетипическим сознанием. Обращаясь к культурному наследию северных народов, художник изучает материалы этнографии, исследования научных археологических экспедиций. Этот глубокий интерес привел к созданию серий «Чукотка» (1992), «В год большого наводнения» (1992), листов «Куйуур», «Собиратели хвороста», выполненных на языке трансавангарда на грани абстрактного и предметного, а затем к офортам 1994—1996 гг. К созданию серии «Год большого наводнения», по признанию автора, подтолкнули У.Фолкнер и воспоминания детства о «большой» воде в Крест-Хальджае. Серия состоит из двух листов «Беженцы» и «Жертвоприношение», где изображены испуганные уходящие люди с воздетыми к небу руками и те же персонажи, приносящие в знак благодарения и спасения в жертву последнее свое добро — быка. Эти два листа заключают в себе метафорический смысл испытания и искупления, через которые проходит человек на своем земном пути. Хрупкая прерывающаяся светозарность колорита, нервная линейная ритмизация композиции, деформация натуры, склонность к заострению, ведущие к повышенной эмоциональности образов и свойственные этой серии, становятся характерными чертами графики Старостина.

Офорты 1994—1996 гг. выполнены в жанре философской притчи. Они тяготеют друг к другу, образуя мини-серию: «Охотники» — «Гнездо» — «Прыжок» — «Рыбак» — «Поспешивший». На листах изображен один и тот же персонаж — человек с поклажей («Северный человек самодостаточен: суровый климат заставляет его иметь всё при себе», — объясняет автор), гнездо, птица, срубленное дерево и т.д., — всё, что необходимо и дорого. Они образуют сеть сложных символов, ассоциаций. Этот метод цикличности, характерный для творчества Старостина, создает образ — тип, в котором концентрируется наиболее устойчивые черты национального характера, его близость к природе, космосу. Мотивы листов просты. Два охотника идут на промысел. Они связаны друг с другом. Человек вылетает из разрушающегося родового гнезда, оставляет свой дом, Отечество, пытается прыгнуть в иные измерения, цивилизации. Многозначен лист, где изображен рыбак, несущий на себе не только весь нехитрый рыбацкий скарб и мечту о Рыбе, но и само озеро. Художник ненавязчиво переводит эти мотивы в план бытия, философских размышлений о пути человека в цивилизацию, о корнях, об истоках, единстве с природой, с миром — в целом, о стремлении человека обрести свою дорогу к Истине, Красоте, Добру. Притчевая природа офортов, ее философичность выступают в трактовке пространства, едва намеченного, вневременного. Сама техника офорта позволяет передать тончайшие движения руки художника, прорисованность, завершенность каждого элемента, легкость и плотность штриха.

Искусство Старостина динамично. Он много и упорно работает. Живое, активное отношение к жизни, к искусству раскрывает на каждом этапе творчества новые возможности. Какими будут следующие работы, угадать трудно. Но, несомненно, они не оставят нас равнодушными.

Галина Неустроева
// «Полярная звезда». 1997. №2.